Капитан [СИ] - Андрей Алексеевич Панченко

Не прошло и пяти минут, как кит остановился, медленно повернулся на бок и не шевелится. Убитого подтягивают к форштевню китобойца и, чтобы придать ему большую плавучесть, а это важно при буксировке, надувают его воздухом. Вообще же эти киты после смерти не тонут — слишком жирные. Всё пространство вокруг китобойца становиться красным. Привыкли мы и к крови — при нашей охоте мы ее видим излишне много, и сейчас на это никто не обращает внимание. Обычная рутина, закрепив кита мы разворачиваемся к берегу, нас ждет очередное стойбище.

Глава 2

Как не старался «дед», но движок встал. Ровно неделю протянул с того момента, как состоялся наш памятный разговор, не помог и ремонт двух цилиндров. Хорошо хоть не в море нас эта печальная новость настигла, а именно в тот момент, когда мы, сдав очередного кита на стойбище зверобоев, собиралась отчаливать от берега. Накрылся насос подкачки топлива в двигатель и наш дизель пошёл в разнос. Остановить вышедшую из-под контроля машину удалось довольно быстро, перекрыв подачу воздуха, но и насос и двигатель теперь нуждались в капитальном ремонте.

Механики клятвенно убеждали меня, что за пару часов капризный механизм будет исправлен, но и через сутки починить его не удалось, насос требовал полной замены в виду полного износа. По идее, наладить подачу топлива в двигатель можно было и без насоса, но тогда возникал риск, что движок мы загубим окончательно.

— Кэп, этого и следовало ожидать, чего ты думал, эта железяка вечная что ли? Моторесурс уже давно исчерпан, и это хорошо, что насос загнулся, а не что-то серьёзнее, его хоть заменить можно за пару часов — успокаивал меня старший механик.

— Ну замени, чего стоишь? Пара часов же всего. Чего ты меня всё время успокаиваешь⁈ Нет у тебя насоса? Нету! Нам теперь нужно до порта как-то добраться! А до него два дня пути средним ходом! А ты дашь гарантию, что даже если мы запустим насос, двигло опять своей жизнью жить не начнёт?

— Да сделаем! В крайнем случае вручную будем подкачивать!

— Иди в жопу «дед»! Всё блин у тебя просто! А если не сможете остановить в следующий раз? Если пожар или клин поймаем? Нет уж! Сейчас с базой свяжемся по рации, и может быть нас кто-то сможет отбуксировать в порт. Как в прошлом году, под парусами, на этом утюге я идти не хочу.

— Это да, под парусом хреново… — грустно согласился со мной старший механик, очевидно вспомнив как нас почти без управления мотало тогда по штормовому морю. Тогда мы ещё с проклятыми парусами не знали как следует управляться, и разбирались так сказать «по ходу дела», что чуть не вылилось в то, что нас едва не снесло в открытое море.

— В общем всё, времени не теряй, разбирайте и дефектовку делайте и что бы, когда мы в порт придём, ты мне чётко сказал, чего тебе надо и сколько времени займёт ремонт! — механикам предстояла непростая работа, по ремонту английского чуда техники.

Два дня нам пришлось проторчать на стойбище, пока за нами не пришёл буксир, в роли которого выступил проходящий мимо каботажный сухогруз «Дзержинский». Снятие судна с мели, и постановку его на буксир мы выполнили быстро и чётко. Всё же наш китобоец был первоначально предназначен для буксировки судов, и имел у себя на борту мощную кормовую лебёдку, с помощью которой мы легко сдернули «Шторм» с грунта, а потом и подтянули себя к сухогрузу. Провожать поврежденный китобоец вышло всё стойбище.

За эти два дня я в подробностях узнал, как эскимосы перерабатывают добытых нами китов. Действовали они на столько быстро и чётко, что уже к вечеру первого дня, о том, что на берегу лежал огромный кит напоминало только большое кровавое пятно. Больше от кита ничего не осталось, его переработали всего, без остатка. Кости тоже растащили, на этих, почти лишённых деревьев берегах, кости шли на строительство яранг. В первую очередь срезали кожу, мантак (как её тут называют) считается деликатесом. Её едят сырой, с солью и перцем, или варят, но именно во время разделки, каждый участник этого процесса без перерыва жевал эту «вкуснятину», отрезая себе небольшие кусочки, а также передавая их снующим везде детям, которые тоже с удовольствием ей лакомились. Очень скоро щёки и подбородки всех раздельщиков уже покрывал слой жира и крови кита, что в купе с их улыбающимися лицами, предавало эскимосам какой-то зловещий вид, как актерам со сьемок фильма ужасов. Несколько кусков китового мяса мы и себе взяли, поджаренное на сковородке, с лучком и специями, оно было ничуть не хуже говядины.

— Ломайся плохо, хорошо у нас ломайся! — староста звероловов по имени Юра, довольно сносно говорил на русском — ты Витя сегодня праздник приходи, кушать будем, петь и танцевать будем, говорить будем, хорошо будет!

— Придём Юра — хмыкнул я. Юра в отличии от того же Романа гордый, никогда ничего не попросит, но от подарка не откажется. Вот и сейчас он нас на праздник пригласил не просто так, знает, что без подарка мы не придём. На этот праздник приглашение нам и не требуется, не первый раз я в таком участвую, мы охотники, которые добыли кита, а значить нам и посвящён этот праздник. Вообще же, по их традициям мы и голову кита себе могли забрать, в которой есть вкусный язык и самая тонкая кожа, но прибрежные китобои никогда своим правом «первой ночи» не пользуются, не положено, да и ни к чему нам это.

— Только скучно вам там будет — продолжает намекать мне гордый эскимос — у нас водка нету!

— Ничего, у нас есть Юра, немого, но отпраздновать хватит — наконец то я озвучиваю то, чего таким завуалированным путем добивается от меня Старейшина.

Широко распространено мнение, будто коренные северяне генетически предрасположены к развитию алкоголизма, но это не так. Да, им надо мало, чтобы дойти до «кондиции», эффект от выпитых ста граммов водки у них, точно такой же как с поллитры у европейцев, а пьют они наравне с нами, поэтому быстрее их настигает алкогольная интоксикация, и поэтому требование организма «поправить здоровье» на следующий день и вызывает пьянство. Но честно говоря им и не надо много пить, чтобы чествовать себя счастливым. Северные народы — это кочевые народы. Их еда это на девяносто процентов мясо. Жирное мясо моржей, китов, рыбы, оленей. Они всё время на этой еде сидят, не удивительно, что организм настраивает все нужные для переваривания и обмена веществ гены, человек постепенно становится подвидом, суперхищником в плане питания. Даже бурые медведи едят в среднем всего пятьдесят процентов мяса от своего рациона, намного меньше тех же чукчей и ненцев с эскимосами. Заодно на еду мясную замыкается процесс… снижения гормонов стресса. Пожрал оленевод или китобой мяса и подобрел. Эти мутации все не случайны. Родился чукча, который добрый после мясной еды — ему легче выживать на севере. Он лучше размножается и счастлив имея только мясо.

Праздник кита — один из самых ярких праздников жителей побережья Чукотки. Обычно его празднуют осенью, но что-то такое, только в миниатюре, происходит и когда охотники селения добывают очередное морское чудовище. Охотников приглашали к ритуальному костру. Во время угощения, охотники рассказывали, как прошла охота, кто первым загарпунил кита. Затем хозяин и охотники идут на берег. Там, одна из почтенных старейших женщин селения приветствовала охотников песнями, посвященными смелым и сильным зверобоям. Все праздники сопровождали состязания в беге, борьбе, стрельбе, подпрыгивании на шкуре моржа (прообраз батута), в гонках на оленях или собаках, танцы, игра на бубнах, пантомима. Весело и интересно. Не часто нам доводилось принимать на себя почести охотников на китов, это на моей памяти только третий раз, и каждый раз нас приглашали на праздник, во время «вынужденного простоя», то сломаемся, то шторм пережидаем, обычно праздновать нам некогда, план надо делать.

Снова мы в бухте Провидения и снова не по своей воле. Мы тут частые гости, но в основном для того, чтобы отремонтировать капризный двигатель.

— Эгей! Снова к нам «Шторм» занесло, и снова на верёвке, как нашкодившую собаку притащили — капитан парового, портового буксира «Ижорец», мой друг и собутыльник Жора, встречает нас как всегда шутками и подколками — а чего не как в прошлом году? Когда вы на брезенте